Ян Френкель: «Мои песни – долг перед теми, кто не дослушал их тогда, в 41-м»

В жизни он был такой же теплый, как в творчестве. Нина Яновна Френкель

21 ноября исполняется 100 лет со дня рождения замечательного советского композитора, народного артиста СССР Яна Абрамовича Френкеля (1920-1989), обладателя незабываемого бархатного голоса и редкого мелодического дара. Среди 300 написанных им песен есть одна, совершенно особенная - облетевшая весь мир и оставшаяся в сердце каждого – «Журавли» на стихи Расула Гамзатова.

Если вспомнить известную притчу, в которой человек после смерти спрашивает Создателя, в чем же был смысл его жизни на земле, то в случае с Яном Френкелем, ответ лежит на поверхности: его предназначение было в том, чтобы дарить людям своей музыкой радость и «по-пушкински» светлую, очищающую душу, печаль. Даже если бы он написал только «Журавлей», его имя вошло бы в историю страны. А ведь были ещё «Русское поле», «Вальс расставания», «Калина Красная», «Текстильный городок» и другие замечательные мелодии, любимые народом.

По официальным источникам мальчик Ян появился на свет в ноябре 1920 г. (по другим данным – в 1924 г.) в Киеве в семье парикмахера Абрама Натановича Френкеля и его жены Нины Наумовны, белошвейки  по профессии. Почти сразу после рождения сына семья перебралась в Запорожье – в небольшой город Пологи. Кроме Яна, в семье было еще четверо детей: три дочки и еще один сын. 

Время было трудное: ужасы гражданской войны и разруха отступили, но жизнь нелегко входила в привычное русло и, положа руку на сердце, людей в то время больше всего волновали вопросы простого выживания. Тем удивительнее, что Абрам Натанович – парикмахер по профессии и скрипач по призванию – мечтал о музыкальной карьере для своего только что родившегося сына. Парикмахер-скрипач – звучит для современного уха странно, но в начале двадцатого века такое сочетание в южных губерниях никого особо не удивляло. Часто такие «мастера на все руки» принимали участие в подготовке и проведении свадеб: ведь что ещё нужно для хорошего праздника – красивые жених с невестой, да веселая музыка! Но вот, что действительно было необычно, это то, что отец преподавал игру на скрипке. Причем, один из его учеников – Михаил Владимирский – даже стал позднее лауреатом Всесоюзного конкурса скрипачей и виолончелистов. Понятно, что шансов избежать уроков музыки у детей не было! Больше всего в этом плане отец рассчитывал на маленького Яна. Как только мальчику исполнилось четыре года, отец вложил ему в руки смычок и стал регулярно заниматься с ним музыкой по строго научной системе - книге выдающегося музыканта, основателя русской скрипичной школы, Леонарда Ауэра.

У будущего композитора остались неоднозначные воспоминания об этих занятиях. Порой нетерпеливый учитель, следуя советам Ауэра, за услышанную фальшивую ноту тут же давал воспитаннику подзатыльник смычком. Зато когда через несколько лет на отборочных испытаниях в музыкальную школу при Киевской консерватории игру мальчика услышал профессор музыки Я. Магазинер, то он был просто поражен чистейшей исполнительской интонацией, отличающей игру юного скрипача. Позже, он даже приводил на занятия с мальчиком своих студентов, чтобы те могли послушать и оценить этот редкий музыкальный феномен. В музыкальной школе, а затем и непосредственно в консерватории, студентом которой Ян стал в 1938 году, он сразу проявил большой интерес к сочинительству, импровизации, увлекся оркестровкой и переложением фортепьянных сочинений. Он занимался по классу скрипки и одновременно посещал занятия по композиции у известного композитора Б. Лятошинского. Легкий, на редкость искренний, открытый ко всем впечатлениям окружающего мира, Френкель в эти годы живет музыкой и искусством: становится завсегдатаем театральных постановок и концертов, восхищается талантом блистательного Давида Ойстраха, красотой и мелодичностью народной музыки. Встречается с друзьями, болеет за любимых спортсменов, наслаждается радостью жизни и строит планы на будущее. И тут на родную землю пришла война…

К счастью для семьи, в первые дни войны Френкели эвакуировались в город Чкалов (современный Оренбург). Страшно подумать, что могло бы случиться, останься они под фашистской оккупацией. Ян продолжает заниматься музыкой, но, думает теперь совсем о другом – также, как и десятки тысяч его сверстников, на которых обрушилась война, он мечтает попасть на фронт. Ему нет 18-ти и по призыву в армию его не берут: тогда, пользуясь хаосом эвакуационной жизни, он меняет свой год рождения на 1920 и так становится курсантом Чкаловского зенитно-артиллерийского училища. Свою роль в этом сыграло и то, что он – широкоплечий и высокий (почти два метра!) – выглядел явно старше своих лет. Но у каждой медали, как известно, две стороны: однокурсники вспоминали, что найти подходящую форму для курсанта-гренадера было непросто, да и порции в столовой ему требовались богатырские. 

После окончания училища - отправка на фронт, затем тяжелое ранение, лишившее его возможности вернуться обратно в строй. Но и в тылу в такое время оставаться было невыносимо. Ян поступает в маленький фронтовой театр, чьё «боевое крещение» проходит на Карельском фронте в конце 1943-го г. Затем будет Первый Украинский фронт, вместе с которым артисты пройдут непростыми фронтовыми дорогами пол-Европы и закончат концертом в ставке командования под Берлином в победном 45-ом. Как вспоминал сам композитор, каждое фронтовое представление для артистов было событием. Выступали «где придется» - на наспех сооруженных импровизированных сценах, во временных укрытиях, с кузова грузовиков, и даже на крыльях трофейных самолетов. Порой концерт прерывался бомбежкой или сигналами боевой тревоги, уводившими бойцов на передовую. А после возобновления концерта, у артистов порой щемило сердце: в «зрительном зале» заметно прибавлялось пустых мест. Совсем с другим настроением и, кстати, с огромным успехом пели и играли для жителей освобожденных городов Европы: в польском Ченстохове, на улицах Праги и других чешских поселений. Но, конечно, больше всего, Френкелю с коллегами запомнилась одна майская ночь в Германии. Проснувшись от шума и грохота, в тревоге все выбежали на улицу и тут только поняли: так звучит Победа. Это лучшая музыка в мире – последние победные залпы войны. 

Чуть ранее, в жизни Яна Френкеля случилась важная встреча – на фронте он познакомился со своей будущей женой – актрисой театра Красной Армии Натальей Михайловной Меликовой. С ней они проживут почти полвека в любви и редком согласии, поддерживая и понимая друг друга во всем, в том числе и в воспитании любимой дочери Нины.

Фронтовой опыт позволил ему принять еще одно важное, даже, пожалуй, судьбоносное решение: именно там, под пулями и бомбежками, он в полной мере ощутил, как сильно в самых тяжелых условиях нужны людям музыка и, особенно, хорошие песни. Юношеские мечты о собственном творчестве, пройдя через военные испытания, начинают обретать реальные формы. При этом он продолжает совершенствовать свое исполнительское мастерство. За время фронтовых концертов он прибавил к прежним скрипке и роялю еще и виртуозное владение аккордеоном. Импровизация, с юности была для него родной стихией, но теперь он, по-настоящему влюбился в джаз. Специалисты, которые слышали его игру на скрипке в этот период, отмечали, что на сцене творилась магия - музыкант и инструмент превращались в «одно целое». Это не могло остаться незамеченным слушателями: как писал один из его коллег, когда Френкель играл на скрипке – всё вокруг останавливалось и замирало. Но, к большому сожалению, вскоре скрипку пришлось отложить в сторону из-за болезни – сказались фронтовые перегрузки на сухожилия. Но зато теперь пришло время Френкеля – композитора!

Вначале, опираясь на предыдущий опыт оркестровок (а оркестровщик он был блестящий - не случайно, он даже победит в 70-е годы в анонимном конкурсе на лучшую официальную оркестровку Гимна Советского Союза), Френкель погружается в мир инструментальной музыки: сочиняет камерные и симфонические произведения, эстрадные пьесы, а, позже, к счастью для поклонников, начинает пробовать себя в жанре радио- и киномузыки. Так началась композиторская фильмография Френкеля, в которую вошли свыше 70 работ к известным кинофильмам, документальному кино и даже мультфильмам. Он славился тем, что мог писать музыку к совершенно разным по жанру фильмам, тонко «считывал» индивидуальную манеру и стиль режиссеров, с которыми довелось работать. Неудивительно, что в его «кинобагаже» присутствуют такие разноплановые по характеру фильмы, как героический «Подвиг Одессы», романтическая «Бегущая по волнам», трогающая до слез мелодрама «Женщины», и приключенческий хит на все времена про «Неуловимых мстителей».

Но, как показало время, все это было только подготовкой к главному этапу его творческой биографии – созданию песен. Сам композитор сравнил эту возникшую у него потребность со взрывом, молниеносным осознанием желания высказаться, поделиться со страной и людьми пережитым, всем, что накопилось в душе за прожитые непростые годы – радостью юности, оборвавшей её войной, непростым опытом возрождения страны. «Мне помогла песня. Она дала мне возможность беседовать с людьми, делиться тем, что испытал, что видел». 

Начальные опыты в песенном жанре были сделаны им еще в военные годы, но это были, скорее, эскизы, робкая проба пера, неслучайно он не захотел выносить эти работы на публику.  Первые получившие широкую известность песни появляются только на рубеже 50-х-60-х годов, это написанные на стихи Марка Лисянского - «Дальняя песенка» и «Годы». С них начинается новая, самая яркая и плодотворная полоса его профессиональной жизни. Главным смыслом работы теперь будет создание песен и активная гастрольно-просветительская концертная деятельность, позволявшая ему непосредственно общаться со своими слушателями, самому узнавать их мнение, получать из первых уст представление о том, какими радостями и проблемами живут люди.  Он побывал, кажется, во всех знаковых, порой труднодоступных, местах советской страны: у геологов и добытчиков нефти и газа в Западной Сибири, моряков северных морей, строителей БАМа и создателей новых городов посреди тайги. Вот где пригодился ему опыт и закалка фронтовой юности, позволявшие без труда за неделю преодолевать тысячи километров по стране - от Калининграда до бухты Тикси, от Таллина до Алма-Аты. При этом он никогда не относился к таким встречам формально, умудряясь буквально за несколько минут создавать в зале теплую и душевную атмосферу. Один из слушателей позднее вспоминал, как придя после тяжелой смены на концерт, он увидел, что в зале за роялем сидит добрый волшебник с большими усами, с прячущейся в них теплой улыбкой, который своей музыкой тут же прогнал усталость и плохое настроение. Лишь только он начинал петь свои песни, как через минуту их уже подхватил весь зал.

Конечно, не все было гладко в его композиторской карьере – было время неоправданных претензий  и неубедительной критики со стороны коллег, когда его теплые уютные мелодии пытались обвинить в «мещанстве и мелкотравчатости». Спасло Френкеля мнение Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, который, к счастью, оказался свидетелем этих разбирательств. Спокойный и всегда сдержанный в оценках, великий композитор, прослушав песни, о которых шла речь, сказал коротко, но емко: "все это очень мелодично". И тема была закрыта. 

А вот слушатели любили и ждали его новые песни всегда, его хорошо знали в лицо и по голосу, ведь он много выступал на телевидении и радио, исполняя свои песни в особой доверительной притягивающей манере. Позднее стал даже сниматься в кино. Так что популярность Френкеля была необыкновенной. Где и когда бы он не появлялся, его сразу узнавали (не мудрено при его двухметровой стати!) и окружали почитатели таланта, выстраивающиеся  к нему за автографами. По воспоминаниям дочери, как-то он почти час давал автографы даже в отделении больницы им. Склифосовского, куда попал с растяжением руки. И никому не сумел отказать. В этом был весь Френкель - неудивительно, что еще один его друг Эдуард Успенский как-то сказал, что именно с него создавал образ добрейшего и интеллигентнейшего Крокодила Гены – главного героя популярного и любимого до сих пор мультфильма про Крокодила Гену и Чебурашку. 

Отличительной чертой его творчества было то, что он мог писать музыку, только работая с друзьями-единомышленниками. Он так и называл своих соавторов – «друзья-поэты». В результате это были на редкость удачные и плодотворные творческие союзы. Среди его соавторов - известные поэты Константин Ваншенкин, Инна Гофф (автор стихов к удивительной и любимой всеми песне «Русское поле» - искреннему, идущему от сердца признанию в любви к родной стране), Роберт Рождественский, Михаил Танич, Игорь Шаферан и, конечно же, Расул Гамзатов. Благодаря творческому взаимодействию Гамзатова и Френкеля появилась на свет, пожалуй, самая знаменитая и проникновенная песня в творчестве композитора, мелодия которой – светлая и горьковато-щемящая – никого не может оставить равнодушным. Но здесь следует обязательно упомянуть имя исполнителя песни – Марка Бернеса – одного из самых известных и любимых актеров и певцов советской эпохи. Именно Бернесу пришла идея сделать из напечатанного в журнале «Новый мир» и очень понравившегося ему стихотворения дагестанского поэта Расула Гамзатова песню.

В начальном варианте стихотворения первая строчка звучала так: "Мне кажется порою, что джигиты, с кровавых не пришедшие полей..." Бернес предложил поэту и работавшему с ним переводчику с аварского Науму Гребневу заменить слово "джигиты" на "солдаты", что сразу расширило смысл песни практически до планетарных масштабов. И это была далеко не единственная правка, внесенная певцом. Поначалу очень тяжело шла работа над музыкой к песне, хотя, по воспоминаниям самого композитора, он думал о ней не переставая, ни днём, ни ночью. И вдруг неожиданно ему пришла мысль, что начинать эту музыкальную исповедь должен негромкий, проникновенный вокализ, который теперь узнается нами буквально с первых секунд звучания.

Так родились «Журавли», которые сегодня известны и любимы по всему свету. Песня-память, песня-реквием, пронизанная светом вечной благодарности к павшим за наше счастье. После того, как Бернес впервые исполнил «Журавлей» на традиционной встрече ветеранов, посреди установившейся звенящей тишины к нему подошел прославленный маршал Иван Степанович  Конев, тот самый, чьи войска брали Берлин и освобождали Прагу. Он обнял певца и со слезами на глазах произнес: «Спасибо! Жаль, что мужчинам отказано в праве плакать…»

С той поры в сознании народа, также как и на поставленных им посреди русских просторов памятниках, образ летящих журавлей навеки связан с подвигом отдавшего жизнь за Родину солдата, чья душа воспаряет в небо на крыльях прекрасных светлых птиц. Мы снова всматриваемся в его лицо, перехватывает горло, на глазах выступают слезы, и звучит над русским полем проникающая в самое сердце музыка Яна Френкеля.