Спасти Дрезденскую галерею: как советский солдат подарил вторую жизнь мировым шедеврам

«Врагу не пожелаешь»

C 13 по 15 февраля 1945 года объединенные британские и американские ВВС бомбили Дрезден. Более 1400 бомбардировщиков сбросили на город бомбы, 75% которых были зажигательными. Дрезден горел несколько дней, огненный смерч буквально крошил здания, плавил асфальт и выжигал с корнями деревья. Официально жертвами налета стали двадцать пять тысяч человек, а по неофициальным данным – в несколько раз больше. Очевидно, что никакой необходимости уничтожать город не было (Дрезден имел низкое военное значение), и подобная акция союзников преследовала вполне определенную цель – запугать. Причем и Германию, и Советский Союз. Эта акция расценивается как демонстрация военной мощи, того, что «кара» может настигнуть любой населенный пункт, если что-то пойдет вразрез с планами западных лидеров. Иногда это трагическое событие называют «бомбовым холокостом» и характеризуют как военное преступление.

В результате британского авианалета под кодовым названием «Удар грома» был частично разрушен архитектурный комплекс Цвингер – место хранения шедевров Дрезденской галереи, среди которых картины Рафаэля, Тициана, Рембрандта и других выдающихся европейских живописцев. Машина, перевозившая 150 картин в день бомбардировки, сгорела дотла. Что стало с другими полотнами, предстояло выяснить советскому командованию. Перед Красной Армией была поставлена задача в короткие сроки отыскать и спасти экспонаты галереи. Возглавил группу поиска картин младший лейтенант Леонид Наумович Рабинович, служивший в 164-м рабочем батальоне 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта (впоследствии об этом эпизоде он напишет повесть «Семь дней»). До начала войны он был художником и знал, что именно находится в Дрезденской галерее. Кроме того, Рабинович прекрасно владел немецким и мог подробно расспросить уцелевших жителей о пропавших шедеврах.

Сначала младшему лейтенанту удалось добыть совсем немного информации: ходили слухи, что в январе 1945 года нацисты вывезли из Дрезденской галереи несколько железных и деревянных ящиков. Помогла Леониду Рабиновичу хранительница скульптурного собрания: женщина утверждала, что некоторые экспонаты могли спрятать в здании Академии изобразительных искусств. И она оказалась права. В одном из неразрушенных помещений действительно обнаружили скульптуры, а главное – «подсказку», где искать картины. Чтобы приблизиться к цели, советским военным предстояло расшифровать карту с непонятными значками и буквами.

По следам спрятанных шедевров

Спустившись в подземный туннель Академии, саперы обнаружили хаотично расставленные по нему барельефы, скульптуры и предметы мебели. А еще – несколько ящиков с тротилом. Но эта находка была лишь началом: кто-то из отряда обратил внимание на кирпичную стену, которая на фоне остальных выделялась новизной. Оказалось, она была ложной, и препятствие удалось быстро преодолеть. За фальшивой стеной стоял большой деревянный шкаф, а в нем лежал сложенный вчетверо лист с изображением неизвестных знаков и немецких букв. В верхней части заметили надпись «Geheim» («Секретно»), а в правом нижнем углу – букву «М». Сравнение зашифрованной карты с армейской полевой такого же масштаба показало, что значки – это населенные пункты, замки и шахты.

Внимание поисковиков привлек знак из букв «PL», расположенный близко к чешской границе и в пятнадцати километрах от города Мариенберга. Расшифровать сведения вновь помогла военная карта: группе поиска предстояло наведаться в поселок Покау (немецкая «P» относилась именно к нему). И вновь удача улыбнулась советским солдатам: в поселке им удалось пообщаться с горным мастером, который предположил, что «PL» – это не что иное, как старая известняковая шахта «Покау-Ленгефельд» с разветвленной системой штолен.

Подъехав к шахте, саперы привязали веревку к дереву, растущему неподалеку, и спустились в провал. В первых трех штольнях ничего не нашли, но отметили, что внутри много воды, и для картин такие условия могут представлять большую опасность. Наконец, в четвертой штольне обнаружились желанные находки: вдоль мокрых известняковых стен как попало стояли и лежали картины, а между ними – коробки, наполненные взрывчаткой. Было заметно, что нацисты спешно покидали это место, но не хотели отдавать шедевры врагу – пусть уж лучше пропадут. О бережной упаковке картин говорить не приходилось: многие были просто прислонены к стенам, другие – наспех обернуты пергаментной бумагой, а самые «везучие» – убраны в ящики. Шансов не погибнуть у них было катастрофически мало; сырость уже начала разъедать краску.

О находке тотчас доложили командиру саперного батальона. По его приказу к «Покау-Ленгефельд» подъехали три машины с бойцами и реставраторами, незадолго до этого прибывшими в Дрезден из Москвы. В багаже реставраторов находились средства для «лечения» измученных тяжелыми условиями картин: рыбный клей, папиросная бумага, марля, скальпели и небольшой утюжок. Извлекая шедевры из штольни, их передавали из рук в руки. Первой была «Вирсавия» Рубенса, находившаяся в ужасном состоянии. Красочный слой картины вздулся от низких температур, пыли и влаги. Возглавлявший группу реставраторов С.С. Чураков быстро накладывал на все повреждения смазанную рыбным клеем папиросную бумагу. Всего из штольни №4 извлекли 350 картин, среди которых произведения кисти Боттичелли, Дюрера, Кранаха, Ван Дейка и Тициана. По легенде, самое знаменитое полотно из коллекции Дрезденской галереи, «Сикстинскую мадонну» Рафаэля, нашли 9 мая 1945 года. Она стояла в отдалении от остальных картин, упакованная в ящик. Его вскрыли уже в штабе спустя две недели. По воспоминаниям свидетелей, когда была снята крышка и взоры присутствующих обратились к изображению, все невольно сняли головные уборы, наступила полная тишина.

Картины с глубины 52 метра в течение нескольких часов поднимали с помощью сложного инженерного сооружения, похожего на фуникулер. Ящики двигались по наклонным бревнам при помощи ручной лебедки. Для временного размещения картин командование фронтом выделило летнюю резиденцию саксонских королей в Пильнице, расположенную в восьми километрах от Дрездена. В самом городе просто не нашлось места для размещения находок. Шедевры находились под круглосуточной охраной, выделенной из воинских частей.

Всего удалось обнаружить и спасти 1240 картин, спрятанных в точках из той самой «слепой» карты. В середине июня 1945 года было решено вывозить их в СССР для реставрации. Груза набралось на 28 вагонов. Спустя месяц специальный эшелон был готов к отправлению. Чтобы избежать задержек в пути, его сопровождал офицер отдела военных сообщений, а впереди эшелона пустили контрольный паровоз (во избежание диверсий). 10 августа картины Дрезденской галереи прибыли в Москву, где их встретили сотрудники Государственного музея изобразительных искусств. Предстояла долгая кропотливая работа по возвращению мировым шедеврам прежнего вида. Теперь, после нескольких месяцев пребывания в шахтах, подвалах и тайниках они были, наконец, в безопасности.

Десять лет спустя

Реставрация картин продлилась до 1955 года. Кропотливой работой в мастерской ГМИИ имени А.С. Пушкина руководил художник Павел Дмитриевич Корин. Восстановлению полотен придавалось огромное значение и, наконец, 3 мая музей открыл свои двери для всех желающих вживую увидеть спасенные шедевры.

Наибольший интерес, безусловно, вызвала «Сикстинская мадонна». Чтобы лучше рассмотреть картину, посетители задерживались даже после звонка, сообщающего об окончании работы музея. Все лето ценители искусства съезжались в Москву из множества городов СССР, очередь на выставку занимали с самого утра и упорно ждали возможности войти в зал в течение нескольких часов. Не обходилось и без комичных ситуаций. Свидетели событий любили рассказывать, как на выставку пришла известная советская актриса Фаина Раневская. Услышав громкую реплику посетителя (который, видимо, слишком долго простоял в очереди) о том, что картина Рафаэля его не слишком-то впечатлила, Фаина Георгиевна смерила «ценителя искусства» строгим взглядом, а затем изрекла: «Эта дама столько веков восхищала человечество, что теперь она сама вправе выбирать, на кого производить впечатление, а на кого нет!»

После окончания выставки по решению советского правительства все спасенные произведения искусства были переданы Германской Демократической Республике безвозмездно. Причем в подобное бескорыстие верили не все. После окончания войны в западных газетах неоднократно встречалось мнение, что своих находок русские не отдадут. К тому же некоторых смущали сроки реставрации – целых 10 лет! И все же критики Советов оказались неправы. Оказав необходимую помощь пострадавшим шедеврам и устроив торжественное прощание, Советский Союз вернул картины туда, где они и находятся по сей день, – в многострадальную Дрезденскую галерею.